«Изгойная» русскость — бельмо в глазу англофонов. Поэтому Россию любой формации постоянно ввязывают в горяче-холодные войны, геополитически сужают, душат в тисках зачастую искусственно образуемого недружественного окружения, добивают объединенным натиском внешней и внутренней контры — не дают нации возможности сосредоточиться на адекватный вызовам ответ и цивилизационное созидание.
Суммирую суть свежайших экспертно-независимых оценок: в последние двадцать лет «рукотворная» внешняя политика России «движется в диапазоне от малого или среднего государства до регионального». Практически по всем ее сферам заметно падение при Ельцине–Козыреве, небольшой подъем при Примакове, еще больший — при Путине и падение при Медведеве. В научно-технологической, внешнеэкономической и военной (пока на втором месте) — снижение. Естественно: при общей негативной тенденции усиливается пропагандистский аппарат, информационно-манипулятивная деятельность государства. Официальные заявления («Россия — великая держава») не соответствуют расстановке внешнеполитических приоритетов. Акцент делается на том, чтобы позиционировать себя выше реальных возможностей, чтобы казаться, а не быть (вместо строительства танков и самолетов — надувают макеты). Именно поэтому границы внешнеполитической адресации и межгосударственная деятельность (политическая сфера) еще как-то дотягивают до уровня региональной державы, а ресурсы, призванные этот статус поддерживать, падают до уровня карликового государства. Таким образом, независимые аналитики опровергают основной тезис внешнеполитической «доктрины» РФ, озвученный в 2006 году: приведение международно-политического влияния в соответствие с экономической мощью. Ведь у России нет ни первого, ни второго.
И все же, «с нами Бог и Андреевский флаг», а стало быть, Россию рано списывать со стратегических счетов, вычеркивать из большой политики. Теплится ее имперски-мобилизационный шанс возрождения. Как пишет геополитик А. Дугин, «Новая Империя, которую предстоит создавать русскому народу, имеет свою внутреннюю геополитическую логику, вписанную в естественную структуру географического пространства планеты. В основу геополитической конструкции этой Империи должен быть положен фундаментальный принцип — принцип «общего врага». Отрицание атлантизма, отвержение стратегического контроля США и отказ от верховенства экономических, рыночно-либеральных ценностей — вот та общая цивилизационная база, тот общий импульс, что откроют путь прочному политическому и стратегическому союзу, создадут осевой костяк грядущей Империи».
И, конечно, прежде всего надлежит вернуть растасканные богатства страны тощей казне, народоправие — нации, любой ценой поддерживать стратегический баланс сил (иначе придется содержать оккупанта); формировать свои альянсы («двойки», «тройки», «пятерки»); стать консолидатором для «вне Запада» — от боснийских сербов до иранцев; расширять брешь между независимостью политики европейских государств и усилиями атлантизма; предпринимать только продуманные и реально осуществимые геополитические проекты; вырабатывать принципиально-гибкое отношение к зонам острой напряженности (для сохранения российского присутствия); научиться предотвращать транснациональные угрозы безопасности РФ; встраивать Европу (Шарль де Голль — от Атлантики до Урала; Ив Лакост — до Тихого океана; от Бреста до Владивостока — «большая Европа») в общую систему безопасности по-российски; осмысленно равноправно в нужных РФ сферах партнерить с США; препятствовать созданию в Афганистане и Средней Азии плацдарма атлантизма для контроля Китая, Ирана и России; разработать и реализовывать геоконструкцию, не допускающую разлома России по Уралу и отщепления от европейской части РФ Восточной Сибири и Дальнего Востока; не допустить развязывания войны с Ираном по созданию Нового Среднего Востока (НСВ) и других унифицированно-«больших пространств»; быть готовым к усилению вызовов в регионе Южного Кавказа и Каспийского моря — коридоре из Европы в Центральную Азию и плацдарме для контроля над Ираном и оказания на него давления (энергоресурсы, терроризм)...
Поскольку Россия выбита из исторического созидательного контекста и проходит у «менеджеров истории» как «исчезающе малая величина», экономика которой «увядает», демографическая база сужается, а «банковский сектор и инфраструктура вряд ли выживут в ближайшие 15 лет» (Дж. Байден в «Wall Street Journal» от 25 июля 2009 года), то англосаксам практически мало что мешает сейчас контролировать ключевой плацдарм планетарного доминирования — Евразийскую сердцевину земли «мирового острова» для установления нового мирового порядка. Океан подмывает Материк. А вследствие того, что цивилизационные макроконцепции обоих «номосов» априори бескомпромиссны и взаимоисключающи (или-или), вряд ли разрешение конфликта Земно-Водных цивилизаций обойдется без схватки талассократии и теллурократии. Кто кого: моряк-викинг или всадник-монгол? Англосаксы или евразийцы с русской «сердцевиной»?
Неутешительны прогнозы для вне-Атлантической ориентации. Ведь даже если бы и сложился объединенный противовесно-Атлантический центр, адекватной совокупной мощи USA-GB, во главе, скажем, с авангардной «славянской расой» — Россией, вряд ли его потенциал всерьез угрожал бы главенству Pax Anglo-Saxon. Да и никак не получается объединиться противникам фатального доминирования США — Англии — «Соединенных Штатов Европы». Океаническим силам удается торпедировать любые попытки создания континентального блока. «С XVIII до первой половины XX века этот саботаж исходил от Англии. Со второй половины ХХ века в авангарде альтернативной геополитической силы, атлантизма, встали США» — уверен геополитик А.Дугин. Европейско-российский стратегический альянс, особенно с военной составляющей, — вряд ли осуществим. Не дадут «специальными операциями политического влияния...». Да и разобщена Европа, расконсолидирована, эгоистично обособлена — мало евро-бюрократии, так Саркози намерен и Средиземноморье смирить ее. Хотя наметившееся расширение ЕС в юго-восточном направлении в стратегическом хартленде Евразии должно бы усилить стратегическую значимость Европы как самостоятельного геоэкономического игрока, однако в прогнозе Национального совета по разведке (НСР) о мировом развитии на 2025 год Евросоюз не фигурирует как формирующийся центр силы. Видимо, потому, что ЕС вряд ли удастся конвертировать свой экономический вес в адекватное мировое политвлияние.
Чтобы контролировать кондицию отношений Европы с США и тормозить становление европейской независимой геостратегии, американцы ведут постоянный мониторинг ситуации посредством интенсивного диалога с «большой европейской тройкой» — Германией, Великобританией, Францией, оперативно реагируют на изменение фона и подправляют его в нужном направлении. Кроме того: в Евросоюзе оказались государства Восточной Европы, бывшие «подсовки»— Венгрия, Румыния, Болгария, Польша, Чехия — что ослабило его. Это разделило Европу на придерживающуюся независимости старую «священных камней» и новую — «троянско-конную» океано-ориентированную.
Осуществляется концепция Николаса Спайкмена: принцип «интегрированного контроля над территорией» — недопущение усиления геополитических конкурентов. Есть небольшая разница между экспансионистами. Если британские и германские геополитики оправдывали стремление своих стран к господству тезисами о «единстве краевой зоны» или «жизненном пространстве», то их американские коллеги объявляют весь земной шар сферой безопасности США (безразмерная растяжимость — ахиллесова пята империй). Политическая картография закрепляет этот экспансионизм: Америка помещается в центре, а по бокам — Тихий и Атлантический океаны. При этом «Западное полушарие» произвольно «растягивается» от Ирана до Шанхая и Нанкина, а сферой американских интересов оказывается и Юго-Восточная Азия («западная окраина Тихого океана»), и восточное Средиземноморье («восточная окраина западного мира»). Старый Свет разрывается надвое, отрывая Европу от Азии или Дальний Восток от Ближнего Востока.
БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка) не тянет на стратегически адекватного конкурента англосаксонству. Хотя у БРИКСовцев есть некая деколониальная солидарность в оценке НАТОвского безудержа в Ливии, однако серьезные разногласия перевешивают тягу к кооперации. В этой связи читаем в журнале «Stern»: «Более разными эти страны быть не могли: Китай выступает в роли глобального банка, Россия — в роли заправки, Индия выполняет функцию мирового офиса, Бразилия — поставщика ресурсов, а ЮАР становится воротами к африканскому континенту...Китай и Индия спорят о границах, и градус недоверия между этими странами зашкаливает. Его подогревает и поддержка Китаем врага Дели — Пакистана»...Даже с учетом увеличения доли БРИКС с нынешних 18% мировой экономики Западу это не только не опасно, но и выгодно: обеспечен постоянный импорт для роста.
В антианглосаксонский альянс БРИКСовцам, даже при всем их желании, не позволили бы сойтись ни внутренние интриги, ни внешнее манипулирование. Даже искусственное сдерживание Китаем курса своего юаня — первопричина торгового дисбаланса — пока непреодолимое препятствие к большей интеграции. Пусть разноскоростной и разноуровневой, но все ж общности. С Китая, тигром изготовившегося к броску в лидерство, веками глаз не сводят. «Пока Китай остается нацией наркоманов,— констатирует в 1895 году консул Великобритании в Китае Джефф Херст, — нам не стоит бояться того, что эта страна превратится в серьезную военную державу, так как эта привычка высасывает жизненную силу из китайцев».Теперь РФ загибается от наркоты. Да кто ж ее убоится?! Конечно, на геополитического конкурента Западу никак не тянет формирующийся центр силы — арабский халифат. При всем внушительном росте исламского фундаментализма и уличных боях в Париже и Лондоне... — он не противовес атланто-доминанте.
Если, по Маккиндеру, планетарное доминирование невозможно без установления тотального контроля за Евразийской Россией, то для стратегии американца адмирала Альфреда Мэхэна — без морского господства. На примере Римской империи он наглядно показал, что обладание морем ведет к победе. Подтверждение тому — альбионская «воинственная леди» столетиями уверенно правила «морскими конями», что запечатлено даже на полупенсах Карла II — где она аллегорически изображалась в греческой тоге и шлеме со щитом и трезубцем — символом морского владычества в руках. «Rule, Britannia! Rule the waves» («Правь, Британия! Правь волнами») — рефрен песни по поэме Джеймса Томсона (1740) — гордый гимн бриттов. Господствовать — чтобы не рабствовать — психо-пространственное мировоззрение британцев: «Rule, Britannia! Rule the waves: Britons never shall be slaves» («Правь, Британия! Правь волнами: Британцы никогда не будут рабами»).
«Британские моря» простирались широко: от мыса Финистерре в Испании до мыса Статен в Норвегии и мыса Скаген в Дании. После Второй мировой войны Англия не «второрольна» (как полагал Сталин и многие), а есть векторно-интеллектуальный «трезубец» имперской нацеленности англосаксонства, силовой «рукояткой» чего являются США. Британская геополитика (Фаусетт и Голдич о способах формирования границ), введя понятие сверхдержавы, с помощью Мэхэна вдохнула мощь «морского волка» в свою бывшую северо- американскую колонию. Историк Уильямсон в работе «Океан в английской истории» уверен, что Англия имеет законное право претендовать на руководство атлантическими странами, так как связывает их воедино; по отношению к США являясь носителем европейской культуры и географических судеб Европы; по отношению к Европе же — являясь форпостом США — лидером американо-атлантической культуры. Хорошо сказано: «дополняя друг друга, данный англосаксонский дуумвират, словно портной и подмастерье, перекраивает систему мирохозяйственных связей под верховенство принципа тотальной экономической эффективности к собственной выгоде». З. Бжезинский убаюкивает мир, характеризуя нынешнюю Британию как «ушедшую на покой геостратегическую фигуру».
Нелепо усматривать во всем британопроизводном происки «коварного Альбиона» (Perfidious Albion). Ежели геополитика, по Бжезинскому, есть теория позиционной игры на «мировой шахматной доске», то как было не «коварствовать» джентльменам, когда разовые союзники Великобритании преследовали преимущественно собственные цели, заключавшиеся в расширении сфер влияния или территориальных приобретениях? Или когда они переступали грань приемлемого — разве не логично было Англии переметнуться в лагерь конфронтирующих и даже организовать новую коалицию против предавшего (или неоправдавшего надежд) союзника — в целях своей безопасности и, если угодно прибегнуть к высоким словам, — ради восстановления баланса сил — условия мирного сосуществования? Что же касается зафиксированной британской «лишенной всяких сантиментов настойчивости и замкнутой на самой себе решимости», то это есть деловое достоинство, а не повод для укора. Ведь тонкая политика опирается на искусство возможного в состязании мастеров дипломатико-стратегического маневрирования. И Бисмарк, и Горчаков — «железные канцлеры». «Преимущества Англии, — констатирует геостратег генерал А. Снесарев, — объяснимы... ее опорой на принципы максимальной осведомленности, гибкости и разнообразия приемов геополитической деятельности. Иными словами, преимущества англичан скорее интеллектуальные, чем материальные».
Данный вывод Снесарева, сетует геополитик Л. Ивашов в книге «Россия или Московия?», «ни тогда, ни позднее (да и теперь) по достоинству и в полной мере не оценен. Это тем более досадно, что именно Снесарев еще капитаном сумел переиграть англичан, всерьез посеять в них сомнение как в безопасности Индии, так и всей Британской империи. Мало того: удалось показать англичанам (они открыто это признавали), что против России и локальную, и мировую войну они фатально проигрывают». Было у кого учиться военной мудрости. Взять хотя бы лорда Болинброка (наставника Вольтера): «Слава нации состоит в том, чтобы соразмерить цели, которых она добивается, с ее интересами и ее силами, средствами, с целями, а энергию — с ними обеими».
Политика большинства геополитических игроков многовекторно прагматична. Не складывая все яйца в одну корзину («Don’t put all your eggs in one basket»), партнерят по ситуативным интересам. Англия при Наполеоне — сближается с российскими императорами Павлом и Александром I (Тильзитский мир), а при Гитлере — с Берлином. Или взять пример франко-русского «брачного контракта» не по любви. В 1801 году де-факто сложился первый в истории Европы русско-французский союз. Стремясь поддержать Наполеона, Павел I двинул в Индию 22,5 тыс. донских казаков, чтобы нанести удар по Англии. «Благодарная» Франция же, стремящаяся задействованием России нивелировать влияние Англии и Австро-Венгрии, одновременно пыталась нейтрализовать и русских, интригуя с Польшей, Швецией и Турцией, выстраивая так называемый «восточный барьер» против России...
В большой политике не быть всеядным — себе во вред. Ведь и конкуренты не дремали — мимикрировали и интриговали. Геополитик Карл Хаузхофер, порекомендовавший к заключению германо-советский пакт 1939 года, в своих планируемых конгломератах «большого пространства» не оставлял места Британской империи. Вот и подсуетились на опережение англичане с французами — Мюнхенский сговор 1938 года.Недруги России уцепились за пакт Молотова — Риббентропа, чтобы поставить знак равенства между нацистским режимом и советским. Помалкивают Польша, получившая по нему Силезию, почти треть своей территории, и Литва — свою столицу Вильно. В действительности же пакт 1939 года является крупнейшим провалом английской стратегии за весь ХХ век. Не потому ли его и демонизируют? Ведь Британия подталкивала Гитлера именно на Восток. Секретные переговоры Дж. Саймона, министра иностранных дел Великобритании, с Гитлером в Берлине в марте 1935 года стали достоянием советской разведки. На вопрос Риббентропа об Австрии Саймон прямо санкционировал аншлюс, заявив: «Правительство Ее Величества не будет беспокоиться об Австрии так же, как, например, о Бельгии, находящейся в самом близком соседстве с Великобританией». Гитлер поблагодарил Британию за ее «великодушную позицию».
«Большая игра» политиканов. То Англию озадачат связкой Берлин-Москва-Токио («Судный день англосаксонского мира наступит тогда, когда Германия, Россия и Япония объединятся» — сказал геополитик Гомер Ли), или путинским планом «Великая Европа от Лиссабона до Владивостока», или российско-франко-германской встречей в Довиле, или проектом Жана Тириара «Евросоветская империя от Владивостока до Дублина»... Или подогрев извне немцами сепаратистских тенденций (независимость индусов, арабов, персов...) ускорил антибританское национально-освободительное движение. И Лондон не отстает: он превентивно ударен и адекватно ответен — вспенивает межэтнические столкновения у геополитических конкурентов: зеленое знамя «Великой Черкесии» — этот флаг (три перекрещенных стрелы под двенадцатью звездами на зеленом поле) был придуман британским резидентом Дэвидом Урквартом в 1836 году для черкесов как символ объединения племен в войне против России. Или еще: тяга Германии к Англии как союзнику («Main Kampf»: «Мы могли найти в Европе только одного союзника: Англию. Только в союзе с Англией, прикрывающей наш тыл, мы могли бы начать новый великий германский поход...») — не помеха адмиралу Канарису (этот «хитроумный грек» симпатизировал стратегии Британии) энергично оплетать Британские острова шпионской сетью.
Еще пример: Хаузхофер силится создать континентальный евроазиатский союз — Испании Франко, Италии Муссолини, Франции Виши, Германии, России и Японии против Британской империи... А в «тылу» начинаний деструктивно для англичан орудуют германо-российские стратегические интересы. Пока Герберт — двоюродный брат Геринга (один из руководителей германской индустрии) обсуждает с доверенным лицом Сталина Д. Канделаки (торгпред СССР в Германии) в обход советского посольства вопросы поставок в Германию сырья и намерение Москвы получить у Берлина кредит, сам Геринг подумывает заключить мир с Англией и выступить против СССР.
22 июля 1940 года Черчилль дал поручение Управлению специальных операций «разжечь пожар в Европе» — стало быть, на восточно-российском азимуте. Германцы же провоцировали вооруженный конфликт между Англией и СССР — в 1940 году подбив итальянцев запустить в оборот (радиостанция «Гималаи») пропагандистскую утку о якобы скором советском наступлении на Афганистан и Индию. И англичане выступали в том же ключе: зная, как в Кабуле обеспокоены перспективами совместных действий СССР и Третьего рейха по реставрации режима Амануллы-хана, Лондон умышленно подогревал эти страхи официального Кабула, передавая ему разведывательную информацию об активизации сторонников Амануллы-хана в Европе. Дезинформация порой срабатывала: истерия по поводу советской угрозы побудила британцев начать эвакуацию из центра северо-западного района Британской Индии города Пешевара части населения и некоторых правительственных учреждений...
Но нет дыма без огня: Германии нужно было «прищемить хвост британской лисе»: потеснить Англию в Средиземноморье и на Ближнем Востоке — чтобы затем пройти через Балканы, Ближний Восток, Турцию и Иран в Афганистан и, преодолев Гиндукуш, вторгнуться в Индию — для соединения наступающих частей вермахта с передовыми японскими частями на восточных границах Индии.
Многовекторная политика — это когда одним махом осуществляется комплекс задач: зондаж стратегических намерений страны, с попутным выжиманием для себя торгово-экономической выгоды и политических дивидендов — аккуратно вдалбливая в сознание противника нужные манипулятору вещи...
Геополитика этически иезуитна — «все средства хороши для достижения цели». Не мир, а маска миролюбия для достижения собственной победы разными стратегиями и тактическими ухищрениями. Прошлую мировую войну «развязала и вела сражения ее величество геополитика, а она мыслит категориями исторических эпох, планетарных пространств, мировых цивилизаций» — прав Л.Ивашов. И СССР повезло: Запад был разобщен, поскольку «базировался на двух противостоящих культурно-цивилизационных матрицах: романо-германской и англо-саксонской. К тому же шла скрытая борьба между США и Англией за лидерство в мировой океанской зоне и острейшая борьба между Германией и Францией в Европе». Идеальна бескровная война. Еще Сунь Цзы говорил, что лучше покорить страну, не сражаясь. Подчеркиваю: для этого нужно побудить противника на неверный самоубийственный шаг, или «перезарядить» в противнике индикатор знакового распознания «свой — чужой», внушить свое желаемое (оккупанта) за его исконно вынашиваемое (жертвы), сдачу своих национальных интересов обернуть прогрессистским «концом геополитики» и обоюдной выгодой практики договор-партнерства... Как декларировали США на встрече в Кремле. Как и США, Германия в свое время тоже на словах якобы «отказывалась» от гегемонии и глобализма — на деле, чтобы выровнять фронты геополитических схваток — экспортной стороной вывески для мира осуществить «практику Бисмарка»: уравновесить силы между державами по диагонали Рейкьявик — Веллингтон... — ЕДИНУЮ ЕВРОПУ ВО ГЛАВЕ С ГЕРМАНСКИМ ГЕГЕМОНОМ.
Все это комбинации трех китов геополитического доктринерства: конкуренции, доминирования, кооперации. Для минимизации соперничества Маккиндер предлагал консолидироваться евроазиатскому приморью — чтобы уравновесить мощь хартленда, России (1904). У евразийцев П. Савицкого и Н. Трубецкого другой контекст кооперации — как соединения взаимодополнительных хозяйственных потенциалов и образов жизни.
«Левиафановцам» удалось схлестнуть неприятелей «в квадрате»: англосаксонов и межсобойно враждующих — Германию и СССР. Американская бизнес-элита на встрече с президентом Гувером в центре Рассела в 1929 году заявила: «Приближается кризис, попытаться избежать трудного положения, в котором могут оказаться США, можно лишь изменив расстановку сил в мире. Для этого надо оказать помощь России, чтобы она окончательно избавилась от разрухи — последствий гражданской войны, и помочь Германии избавиться от тисков Версальского договора». «Но на это нужны деньги, — возразил Гувер, — несколько миллиардов. Да и для чего нам это нужно, что будет потом?» «А потом надо столкнуть Россию и Германию лбами для того, чтобы, воспрянув после кризиса, США оказались только один на один с оставшимся из этих противников»...
Так и случилось. В результате войны Англия «направляющим клювом» пришпорилась к геополитической колеснице США — главным партнером, формирует и коррелирует общеконгломератную геостратегию. При этом используя альянсы с другими по интересам. Ее устраивает евро-франко- центризм Николя Саркози — застрельщика бомбометания «по Каддафи», инициативы Парижа по военно-экономической кооперации Европы, по посредничеству в нефтеобеспечении евронужд (желательно без России). Поскольку Николя Саркози удалось убедить Евросоюз в правильности создания Средиземноморского союза, скептики-конспиратологи решили, что Саркози начал успешное воплощение плана США по развалу ЕС, частью которого было и признание Косово...Впрочем, в глазах англосаксов Франция — хотя и наиболее сильный и энергичный представитель «латинской расы», но «неумо-лимо сползает вниз по пятам Испании».
Полагаю: у Франции — своя игра. Что не исключает попыток мировых игроков в случае образования этого альянса использовать по полной программе наднациональный политический орган — Совет Средиземноморья (наподобие Совета Европы) и Средиземноморский инвестиционный банк (аналог Европейского инвестиционного банка). С позиции организации больших единоуправляемых пространств, европейцам опасно для единства наций континента (27 стран окунутся в неизвестное: Меркель уговорила Саркози открыть союз для всех), но профитно для прагматически-материальных выгод присоединить к себе тем или иным способом страны, которые лежат на другом берегу Средиземного моря, тем самым превратив его во внутреннее европейское море, вокруг которого будут находиться союзники Европы.
Повторяю: на исходе Второй мировой войны состоялась флагманизация монетарно-делового общеанглоамериканского дела — своего рода «раздел продукции» на интеллектуальные услуги и военно-кулачную мощь. Как Ллойду Джорджу в 1918 году в Версале, Черчиллю удалось сохранить британскую геополитику в Ялтинско-Потсдамском миропорядке имени Рузвельта— Сталина. В статье «Функциональные роли Великобритании и США в процессах глобализации» экономист А.Кузнецов доказывает ключевую роль Великобритании в эволюции англосаксонской модели доминирования и раскрывает факторы, указывающие на зависимое положение США в сфере управления глобальными процессами на современном этапе. Обосновывается тезис, что глобализация — это не создание равноправных условий для сосуществования различных цивилизаций, а подчинение всех существующих цивилизаций англосаксонской. Формально неимперская Англия не отказалась от идеи цивилизаторского миссионерства, а только медленно и незаметно для всего остального мира поменялась с США функциональными ролями, осуществив тем самым «перезагрузку» стратегии англосаксонской экспансии. Черчилль — проамериканизатор Европы, поборник создания «Соединенных Штатов Европы».
Лондон и Вашингтон намеревались создать общее англо-американское гражданство, скрепив, таким образом, великую империю англосаксов. Динамика политических реалий сместила центр истории от «срединной земли» к «срединному океану», омывающему берега стран Антантики. США, «воздействуя на европейский баланс не прямо, а через Россию, строят Панамский канал для того, чтобы соединить свои Миссисипи и атлантические ресурсы с Тихим океаном. С этой точки зрения реальный раздел между востоком и западом будет найден на Атлантическом океане».
Геополитик Николас Спайкмен в работе «Американская стратегия в мировой политике» (1942) провозглашает «Атлантическое сообщество» центром американо-центричного мира. США, простирающиеся от Атлантического до Тихого океана и контролирующие Европу и Азию, образуют Атлантический пояс безопасности, нервным центром которого является Нью-Йорк и побережье. Если Великобритания — «американский авианосец», то Франция — «аэродром подскока» — на подхвате на случай, если Европа всерьез попытается стать независимой... Побежденную Германию хотели было наказать по полной — «планом Моргентау» — расчленением, превращением в аграрную деградирующую страну. Однако потребность в кордоне против «железного занавеса» послужила решению заменить Моргентау на Маршала — план превращения Германии (как никак — «тевтонские кузены» англосаксов!) в мощного военного союзника. Но для подстраховки, как сказано в мемуарах бывшего начальника военной контрразведки бундесвера генерала Камоса «Секретные игры тайных служб», Германию в 1949 году США связали по рукам и ногам соглашением «Канцлер-акт», по которому каждый новый канцлер должен сразу после выборов приехать в США и подписаться под этим секретным обязательством, срок действия которого — 2099 год. Останется ли к этому времени немец германцем? Так что и Германия, и Россия — подконтрольны...А евро-постсоветское пространство «ухожено»: на нем проамерикански сателлитят и лимитрофят младо-демократии.
Дефект конструкции проступающей новой цивилизации — чреватость грабельным резонансом, наоборотным повтором «мировой революции». Поскольку главная цель внешней политики США — глобальная демократизация по американскому образцу. Политика инспирирования «мировой демократической революции» пагубна, в том числе и для самих Штатов. Это чувствует американский президент Барак Обама, заявивший 23 сентября 2009 года на сессии Генеральной Ассамблеи ООН: «Ни одной стране демократия не может быть навязана извне. Каждое общество должно искать свой путь, и ни один не совершенен. Каждая страна пойдет по пути, который зиждется на культуре ее народа и традициях прошлого. И я признаю, что Америка слишком часто была небеспристрастна в стремлении навязать демократию».
Впервые в истории российско-американских отношений в структуре дву-сторонней американо-российской президентской комиссии (комиссия Макфола-Суркова) был создан орган по вопросам гражданского общества, в рамках которого стороны могут обсудить свои идеологические разногласия. Эта рабочая группа была задумана как «диалог равных» — вместо того, чтобы стать судилищем над «медленно реформирующейся» Россией. Сергей Лавров и его коллега Уильям Хейг для разморозки дипотношений между двумя странами срочно изобретают микроволновку. Но не сон ли это герра Вертлиба в летнюю французскую ночь? XIX-вековой «Kaiser dreams» (геополитические грезы о России как о снежной пустыне «на мшистых топких берегах») пророчески пробудил-таки Россию в державно-атрибутную Империю, с безвраждебностью к миру, но не к войне против себя самой. Это не фиговый гламур постиконфронтационного мира, а единственная реальность сохранить планету для жизни — путем добровольного отказа от насильственного экспорта счастья — будь то пожаром коммунистической революции или «маршем свободы» либерал-экстремизма — БОЛЬШЕВИЗМА-АНТИКОММУНИЗМА.
Конечно, здесь не истина в последней инстанции. Как говорит редактор мюнхенского журнала «Slavic-Europe» Вячеслав Ручин, «можно спорить и дискутировать по поводу отдельных мыслей (например, о миссии христианства вообще и православия, в частности; я считаю, что Бог есть, но христианская Библия — брехливая выдумка политтехнологов, что Религию нужно заменять Философией, что нет отдельных Богов для русских, для мусульман, иудеев, китайцев... что Бог ОДИН для ВСЕХ... а посему, и Философия Бога (мироздания) должна быть общей, так же, как не существует отдельной физики для мусульман (или для русских); Физика — наука о Природе (т. е. о Боге и его законах творения). При этом у меня нет сомнения, что в главном ты прав: идет столкновение Цивилизаций (при этом Запад хочет, минимум, подмять, а лучше уничтожить нашу, восточно-славянскую цивилизацию)».
К сожалению, прекрасный путь для всех землян — построение Содружества Цивилизаций — почти исключается из сегодняшних процессов.